Раньше музыканты годами поднимались по ступеням профессионального роста Поделиться
Есть у нас такая традиция — свергать прежних кумиров, сбрасывать их с пьедесталов, вычеркивать из памяти! Появилась она отнюдь не вчера, а впервые зародилась во времена большевиков, которые начали сносить памятники русским царям и полководцам буквально сразу же после Октябрьского переворота 1917 года. А главный большевик Ульянов-Ленин лично руководил свержением «уродливых истуканов», как именовали монументы в декрете Совнаркома.
— Ну-ка, взялись дружно! — командовал, по свидетельству очевидцев, вождь угнетенных, не скрывая удовольствия от процесса ликвидации памятников. Якобы в ознаменование «великого переворота, преобразившего Российскую империю».
В конце того же века, когда концепция поменялась и решили вновь преображать — теперь уже советскую империю, — новые вожди начали с упразднения скульптур самого Ленина. Вот такой зигзаг истории или кривая ухмылка судьбы…
В годы перестройки российскую печать захлестнули так называемые «разоблачения» героев войны, вплоть до юных пионеров, погибших от рук фашистов. Бесконечные низвержения прежних кумиров и срывание покровов продолжались до тех пор, пока на пьедестале никого не осталось.
Хотя, казалось бы, к чему эти сражения с тенями усопших? Пусть покоились бы на своих постаментах и в народной памяти, дожидаясь следующей смены парадигмы. А то, что она последует, — нет сомнений! Известная формула от тех самых большевиков — «до основанья, а затем…» по-прежнему актуальна, как и следующая за ней — «кто был ничем, тот станет всем».
Надо признать, привычные идеалы революционеров, героев-подпольщиков, молодогвардейцев или юных партизан поизносились и обветшали, вызывая в сознании масс не желание брать пример и соответствовать, а в лучшем случае — лишь ностальгию и грусть. Никто не предложил новых символов вместо замученной фашистами Зои Космодемьянской, легендарной летчицы Валентины Гризодубовой или воздушного аса Ляли Насухановой — первого в истории мировой авиации командира звена реактивных истребителей.
Успокаивает лишь то, что подобные переломы и мутации случаются не только у нас, но и у наших «недругов» — в стагнирующих странах Запада. Многие исторические персонажи западного мира, как оказалось, никакие не «робингуды» и национальные герои, а морские пираты, авантюристы и угнетатели. Король Бельгии Леопольд II, шотландский бизнесмен Роберт Милиган и член британского парламента Эдвард Корлстон обвинялись в работорговле, тирании и расизме. Многочисленные манифестации и волнения вынудили власть демонтировать их памятники. Пострадала даже статуя Христофора Колумба в Америке, которую неизвестные вандалы обезглавили, затем облили краской, а сверху пририсовали серп и молот.
Сегодня молодые ищут для себя новые символы и смыслы, отличающиеся от прежних, давно потерявших актуальность. И новые кумиры, конечно же, находятся — свято место пусто не бывает. У них теперь иные свершения и «подвиги».
Нынешние «лидеры общественного мнения» демонстрируют на обложках глянцевых журналов и личных страничках другие месседжи — картинки из салона бизнес-джета во время своих путешествий, позируя на кожаном диванчике цвета капучино, с бокалом шампанского. Или с экзотического атолла, сверкая улыбкой белоснежных виниров, чтобы менее удачливые товарки заклацали металлическими брекетами от зависти. Так выглядит, по их мнению, лицо успеха.
Иные не прочь пофасонить за рулем дорогого спорткара или запечатлеться на фоне «нажитых непосильным трудом» пентхаусов, дворцов и апартаментов. Выпячивая все это великолепие перед миллионами жителей нищей глубинки, еле сводящих концы с концами в старых бараках времен Бородинского сражения.
Увы, прежние стандарты скромности, сдержанности и аскезы ушли в прошлое. Для «младого поколения» образцом для подражания оказались уже не деятели науки, покорители космоса, врачи и просветители, а успешные бизнесмены, блогеры-миллионники и сомнительные деятели шоу-бизнеса, не обладающие никакими талантами, кроме умения активно светиться на публике. То есть люди, достигшие определенного статуса и материального достатка. Большим успехом также пользуются экстравагантные популисты (даже если они без ученых степеней и званий), которые иначе трактуют события прошлого, считая их подлежащими ревизии с позиций сегодняшнего дня.
Не мотивируют на какое-либо подражание и представители современной так называемой «творческой элиты», давно утратившие сакральную связь с населением. Насколько велик этот духовный разрыв, показала гротескная «голая вечеринка», вызвавшая в стране шумный скандал. Хотя, казалось бы, чего все так ополчились против организаторов? По-настоящему голым выглядел только один молодой человек, поместивший свои тестикулы в специально пошитый гульфик. Остальное его тело пребывало в первозданной наготе. Да и вообще, подобные вольные образы у нас, похоже, давно уже никого не шокируют.
Вспоминается перформанс в одном столичном театре, где бегали по сцене совершенно голые артисты, без всяких там гульфиков, мешочков, молний или застежек, но это не вызывало чей-то гнев или недовольство. Напротив, известные театральные критики откликнулись вполне лояльными и комплиментарными рецензиями. Вот и поверили устроители перформанса, что органично впишутся в общий тренд…
Раньше музыканты годами, а то и десятилетиями поднимались по ступеням профессионального роста, проходя отбор через состязания, конкурсы и фестивали, чтобы добиться какого-то успеха. Теперь проще — записал скандальный клип, выложил его в Сеть, и посыпались вожделенные лайки и сердечки от широких групп тинейджеров — главных потребителей эпатажа. Именно для них используют авторы обсценную лексику, экзальтацию и эпатаж в своих творениях. Но чему научит такая музыка? Разве что «растлению, развращению и деградации», как пишут некоторые комментаторы.
Как-то я спросил у уже немолодого Муслима Магомаева, почему он бросил сцену в самом расцвете сил, на пике своей популярности. Иные исполнители и в семьдесят лет, и позже продолжают петь, даже скакать по сцене. Может, поэтому возникли внезапно разные готы, эмо, панки, мафакеры и прочие адепты новой субкультуры? Как протест против засилья «ветеранов» сцены, чье творчество давно пора сдавать в утиль.
— Никогда нельзя говорить: в наше время было хорошо, а сейчас плохо. Потому что может быть еще хуже, — отозвался на подобные размышления Муслим Магометович. — И самое ужасное, такая музыка будет многим нравиться.
Я вспоминаю теплое лето 1982 года, когда в Москве впервые проходил конкурс звезд мирового балета. На Театральной площади царила праздничная атмосфера, в фойе Большого театра вальяжно расхаживали знаменитые артисты из разных стран, среди которых выделялся импозантный маэстро Махмуд Эсамбаев в высокой папахе. Он вежливо улыбался и кивал встречным, дамам целовал ручки. Те в ответ смущенно улыбались. Это был волнительный момент единения настоящих звезд мирового искусства. Тех самых, кому хотелось подражать, на кого равняться и быть похожими. Увы, эти гранды почти исчезли, вымерли как класс. Хотя на современных афишах пестрят имена, точнее, клички или позывные разных современных «мегазвезд», которых никто не знает за пределами их тусовки.
Много лет назад в Японии арестовали Пола Маккартни, только что прибывшего на гастроли. Якобы обнаружив в его багаже марихуану. Но никто в мире не злобствовал, не метал громы и молнии по этому поводу. Напротив, быстро замяли скандал, чтобы последствия не отразились на репутации Пола Джеймсовича, который является гордостью не только Англии, но и всего мира, еще со времен «Битлз».
Нашим музыкантам не простили вполне безобидный «междусобойчик». Со всех сторон долго продолжали сыпаться упреки и обвинения. Несколько робких голосов в их защиту потонули в общем хоре хулы и осуждений.
По большому счету никто не заступился, не встал за них грудью — ни коллеги по цеху, ни представители Минкульта, ни обычные граждане. И дело не в разгуле и вакханалии самой вечеринки, не в вызывающих нарядах (или их отсутствии) ее участников, не в огромном брильянте хозяйки вечера в борозде ее ягодичных мышц. Просто все эти «звезды» и «короли» национального поп-олимпа действительно оказались «голыми», пусть и фигурально.
А легенда всегда останется легендой — если не на пьедестале монумента, то в памяти людей.
