Всегда находятся более важные дела и актуальные законодательные инициативы Поделиться
В этом сентябре исполнилось не только 20 лет трагедии в Бесланской школе. Ровно четверть века назад по всей России прокатилась серия взрывов домов — в Буйнакске, Москве, Волгодонске… Те, кому за сорок, прекрасно помнят, как в сентябре 1999-го жильцы не спали ночами, организовывая круглосуточные дежурства около своих жилищ. Каждый понимал, что может стать следующим. От терроризма не застрахован никто.
За 25 последующих лет не проходило и года, чтобы где-то в нашей стране не случалась такая беда. Иногда теракт был локален, и его жертвами становились несколько человек, иногда гибли десятки. В общем, если сосчитать не только всех погибших и раненых, но и семьи пострадавших, то речь может идти о тысячах человек.
Не верите? В том же Волгодонске в результате взрыва 16 сентября 1999 года потерпевшими по суду были признаны официально 15 тысяч человек, взрослые и дети. Дело в том, что в районе, где установили грузовик, начиненный пластитом, была плотная застройка, и взрывная волна «металась» между стенами домов, возвращаясь… Инвалидами тогда стали массово.
Централизованная высокотехнологичная медицинская помощь оказывалась, но только сразу, сейчас. Спустя 25 лет бывшие жертвы лечатся только на свои, тщетно пытаясь (вернее, уже и не пытаясь) доказать причинно-следственную связь между тем, что произошло, и развившимися впоследствии заболеваниями – не только физическими, но и психическими.
Но все эти годы периодически встает вопрос о разработке федерального закона о защите жертв терактов, который бы включал в себя медицинскую и социальную помощь, психологическую реабилитацию. Однако дальше разговоров ничего не происходит. Всегда находятся более важные дела и актуальные законодательные инициативы.
«Впервые об этом заговорили еще после теракта в Буденновске летом 1995 года, с тех пор тема всплывает каждый раз, когда опять случается страшное. Но потом об этом снова забывают до очередного ЧП», – прокомментировал «МК» Матвей Гончаров из Фонда поддержки пострадавших от преступлений.
В разных регионах пострадавшим до сих пор выплачивают разные компенсации и оказывают разную помощь в зависимости от возможностей бюджета. Максимально – три миллиона за погибшего, как в «Крокусе». В первые дни после того же «Крокуса» только Российский Красный Крест собрал более 1 миллиарда рублей пожертвований, чтобы передать пострадавшим.
Но сочувствие простых людей имеет свои временные пределы, как и государственные выплаты. Далее до конца жизни выжившим приходится лечиться на свои или надеяться на частных благотворителей. О психологической же реабилитации речь и вовсе не идет. Мне рассказали, что после трагедии в «Крокусе» пострадавшие могли рассчитывать только на 10 бесплатных сеансов психотерапии в ПНД по месту жительства.
Дети, находившиеся в животах у матерей – заложников террористов, вообще не считаются жертвами и не могут претендовать ни на что. Хотя многие из них уже появились на свет с проблемами со здоровьем. Статус жертв теракта таким малышам выбили только в Беслане. Вообще, Беслан, пожалуй, единственный террористический акт в России, потерпевшим в котором оказывали любую поддержку: переезд в любой город России, дети – бывшие заложники могли поступить учиться в любой вуз, у пострадавших есть скидки на ЖКХ, возможность льготного проезда на транспорте… Конечно, это не притупляет боль, но хотя бы показывает, что государство помнит о том, что произошло, не снимает с себя ответственность за случившееся и пытается хоть как-то компенсировать потерю.
